Нынче, в связи с мировым финансовым кризисом, белорусское правительство уподобилось двуглавому орлу, понуждаемому необходимостью и соблазняемому возможностью получить финансовые ресурсы и на Востоке, и на Западе. При этом подчеркивается, что Беларусь не собирается плясать под западную дудку, вступая в сомнительные по целям союзы и блоки. Но жаждет диалога на равных и без всяких предварительных условий.
Может быть, так и должно быть, поскольку для достижения поставленных целей, судя по всему, вполне хватает и того союза, который у нас уже существует с Россией. Этот союз не столько тесный, сколько многогранный и, если так можно выразиться, долгоиграющий. Все это позволяет партнерам при необходимости меняться ролями.
Некогда инициатива в союзных делах принадлежала А. Лукашенко, который опирался на российских политиков, противостоящих Ельцину. Это реализовывалось в прокламациях типа: "По пути интеграции мы готовы пойти настолько далеко, насколько к этому готова Россия".
Власть царя велика.
В связи с этим вспоминается беседа Миколки Паровоза с дедом на предмет гастрономических возможностей особы императора. Что ест царь? Ну, пареный горох... В общем, фантазии не хватило, но намек на политологический подход присутствует: власть царя настолько велика, что он может есть пареный горох всегда, когда захочет.
В "демократической России" тоже был царь и звали его Борис Ельцин. Но из остальных 99,99...% россиян едва ли не каждый жаждал лишить его права "есть пареный горох". К слову, эта жажда пережила даже самого Ельцина - коммунистическая фракция отказалась почтить вставанием память Бориса Николаевича при объявлении факта его смерти в Госдуме.
А в "лихие 90-е" стоило приплюсовать к несогласным А. Лукашенко - и вполне мог выйти 101%.
Но так не срослось, сложилось по-иному. Перед Путиным как преемником Ельцина встала задача "окоротить" активистов, а нелояльных приручить установлением "управляемой демократии". После долгих усилий это получилось, но только в тот момент, когда применению нужных политтехнологий поспособствовала благоприятная рыночная конъюнктура. В страну валом повалили, помягче сказать, не совсем заработанные деньги. А кому в Москве с их помощью не затыкали рты?
Иное дело - А. Лукашенко. Имея за собой самостоятельную, по географической принадлежности, безусловно, европейскую страну, заклейменный "последним диктатором Европы", он без труда заполучил в глазах "простых россиян" имидж своего в доску парня. А своих, как известно, не сдают.
Поэтому сегодня уже российские министры восклицают: "Мы готовы пойти так далеко, как далеко готова пойти Беларусь!". Но не в смысле равноправного слияния суверенитетов или погубернского вхождения в состав обновленной империи, а лишь в вопросе перехода на российские рубли во внутрисоюзной торговле или всего лишь посильного участия в утверждении российского рубля в качестве региональной резервной валюты.
Как-то он сказал "Свабодзе".
Ей-же-ей, не всегда экономика напрямую определяет политику, а политика не всегда преследует чисто экономические выгоды. Но иногда эти две сферы настолько переплетаются, что все становится в равной мере политикой и в равной мере экономикой.
Это хорошо иллюстрируется многочисленными заявлениями А. Лукашенко, среди которых можно выделить сделанное в газете "Свабода", когда сам он был еще только молодым депутатом, по поводу перспектив сохранения-обновления СССР. По его мнению, Союз должен был сохраниться в качестве экономического центра.
Следует отметить, что эта позиция не была оригинальной. Очень многие хотели сохранить гарантированное поступление в республику экономических благ из центра, имея полную свободу в их использовании. По сути - политическую свободу, государственный суверенитет.
Большинство тогдашних политических лидеров, как известно, согласились с утверждением, что так не бывает, потому что не может быть. И, подав заявление на развод, более-менее цивилизованно приступили к обустройству своих стран для новой жизни в условиях сильной ресурсной неопределенности. Но недаром же утверждают адепты "диалектической логики": за одной очевидной истиной может скрывается более глубокая истина, противоречащая первой.
В полном соответствии с такой логикой функционирует и развивается интеграционный проект. Подчеркнем: всякая логика в конечном итоге определяется реальностью, но применение ее законов субъективно и зависит от места, занимаемого предметом в реальности. Поэтому в жизни очень редко случаются равные отношения - обычно один из партнеров дает больше, чем получает взамен. А иногда и ничего не получает. Про "вершки и корешки", "про мух и котлеты" - примеры подобных сюжетов можно приводить бесконечно. Тут всегда выигрывает тот, кто трезво соизмеряет свои намерения с возможностями контрагента, актуализируя для себя самые интересные из них.
Россия пошла гораздо дальше Беларуси в рыночных реформах, больше сделала в области прав и свобод граждан (даже теперь, после многолетней госревизии демократического ельцинского наследия, их там остается больше, чем когда-либо было в Беларуси), даже "управляемая демократия" с учетом реальных возможностей российского общества может быть оценена положительно.
Тем не менее Россия остается страной более советской, чем Беларусь, которая даже гордится законсервированной в себе советскостью. Теми промышленностью, сельским хозяйством, наукой и культурой, включая "чарку и шкварку", которые после дня "Ч" остались на ее территории в качестве "фамильного серебра". Включая парк железнодорожных вагонов, танки с самолетами и даже ядерное оружие.
Всем этим можно было распоряжаться по собственному усмотрению. Ядерное оружие, например, было решено отдать. А можно было не отдавать, но пришлось бы на себя принимать дополнительные обязательства и обременительную ответственность. А так - нечему стыдиться, есть чем гордиться, а если что и не так, то нашей вины в этом нет. Виноват Союз, который лопнул.
Русское чудо.
Вот поэтому все предприятия союзного подчинения моментально оборотили в собственность, рассчитывая на получение быстрых и изрядных дивидендов от продажи промышленной продукции бывшим республикам вместо исполнения невыгодных обязательств по поставкам в центр. Это сразу же и не получилось по многим причинам, главная из которых заключалась в том, что промышленность по своему назначению была союзной, ориентированной не на продажу, а на плановое обеспечение потребностей союзного потребителя. С исчезновением центра, поскольку отсутствовали рыночные отношения, все моментально застопорилось: исчезли обязательства, вместе с ними - права, как следствие - ресурсы и деньги.
Исчезли все факторы и формальные условия для функционирования экономики.
Торговать хотели все, не умел никто. Казалось бы, невелико искусство "купи-продай", но даже налаживание прямых связей без центрового посредника стало трудновыполнимой задачей.
России, понятно, досталось многое, с определенной точки зрения - все. Все, опять же, созданное советским народом, а не только "дорогими россиянами". В противном случае правы украинцы: голодомор был геноцидом.
Геннадий Бурбулис, которого многие считают подлинным автором Вискулей, утверждал: "Мы понимали, что де-факто Советский Союз перестал существовать, понимали, что Российская Федерация... оказалась в положении самой бесправной республики. Достаточно сказать, что условия снабжения людей элементарно необходимым - от товаров на прилавке до горючего, топлива - были столь катастрофическими, что осталось уповать лишь на чудо".
Таким чудом, спасшим Россию от самых худших последствий, стало установление собственного (РФ) суверенитета в пределах территории республики и над "бывшим общаком" - союзными активами, до которых не дотянулись загребущие руки "новых независимых государств". Россия стала фактической и формальной правопреемницей Союза, получив в качестве "приложения" обязанность доказывать право не только слыть, но и быть великой державой.
Для начала следовало предотвратить дезинтеграцию самой РФ, что потребовало среди прочего и военных усилий. Кровопролитие получилось локальным, но обильным, а до полного и бескомпромиссного примирения с сепаратистами дело так и не дошло.
Раны ноют.
Даже у компетентных и обычно сдержанных политиков случаются оговорки, более значимые, чем иные официально высказанные намерения. Бросил в сердцах Путин: будем мочить террористов везде, "даже в сортире", - так оно потом и вышло. А вот не столь неожиданная, но не менее важная оговорка: "Россия при развале СССР, чтобы избежать югославского сценария, пошла на беспрецедентные жертвы, отдав десятки тысяч квадратных метров своих исконных земель. А теперь высказываются всякие бредни, что кто-то кому-то какие-то пять километров вернуть должен. Мы не будем вести переговоры на платформе каких-либо территориальных претензий. Не Пыталовский район они получат, а от мертвого осла уши".
Вот он, нерв российской политики. Россия, оставаясь самой большой по территории страной в мире, чувствует себя обделенной в территориальном вопросе. Хотя с юридической точки зрения не потеряла ни метра территории, принадлежавшей ей согласно административному делению, принятому в СССР. Выходит, тесно стало в демократическом пальтеце, подавай шинель генералиссимуса.
Навязчивая тоска по былому величию - худший, возможно, неизлечимый вид ностальгии. Поэтому одним - от мертвого осла уши, а другим (собственно, одному, демонстрирующему готовность "понять и простить") - всякого рода преференции.
Одним словом, психология: для "бескорыстного" врачевателя стабильный и большой гонорар.
Только лентяй не пнул Буша.
Тут всякое лыко в строку, каждый патрон в обойму. Хоть А. Лукашенко много и настырно обещает, но никогда ничего не дает, других таких нет и (игра обстоятельств) быть не может, потому как правду говорит.
Недавно он сказал Медведеву, что Беларусь - это сборочный цех бывшего Советского Союза, "а сегодня, считай, России". "Комплектующие и ресурсы мы покупаем в Российской Федерации. Если экономика Беларуси остановится, вы прекрасно знаете, что это плюс 10 млн. частично или полностью безработных в России. Потому что остановятся предприятия, у которых мы берем комплектующие. Думаю, это не в интересах России, а тем более Беларуси. Вот в этом ключе мы действительно хотим поддержки Российской Федерации, потому что это в интересах и России, и Беларуси".
Это правда, хоть, может, и не вся, уже сказанная не раз и Ельцину, и Путину, и всем-всем-всем. То есть заявка на пролонгацию льготного режима доступа к российским ресурсам подается постоянно: "Нам сегодня есть о чем поговорить. Но публично хочу отвести всякие инсинуации, которые раздавались в последнее время по поводу того, что Беларусь чуть ли не на коленях идет в Кремль, чтобы что-то выпросить. Сразу хочу сказать: мы сегодня абсолютно ничего не собираемся просить".
Два года назад, когда благодаря благоприятной конъюнктуре на рынке нефти и нефтепродуктов Беларуси удалось фактически разделить поровну стоимостный объем внешней торговли между Россией и "остальным миром", особых резонов вспоминать общее прошлое не было. Но с постановкой задачи завоевания новых рынков "по большой дуге" - от Венесуэлы едва ли не до Японии - явно поторопились. Достаточных экономических предпосылок для этого не было, а политические заигрывания с "неприсоединившимися" странами не принесли весомых плодов. Представляется, по причине перепроизводства "антиамериканизма" в мире, который как товар сегодня стоит гораздо дешевле даже самой дешевой нефти.
За последние годы не пнул Буша и Америку разве что самый ленивый политик или журналист. Среди белорусских таких, пожалуй, и не сыщешь. Даже "районки", в основном поглощенные анализом проблем и достижений "местных макроэкономик", отдали должное снисходительной критике якобы на глазах глупеющего американского истеблишмента. А сам А. Лукашенко, анализируя обстоятельства и последствия российско-грузинского военно-политического конфликта, увидел его "всемирно-историческое значение" в том, что Америке, хоть и косвенно, но чувствительно (между нами, девочками) дали по сусалам.
А потом как-то сразу произошло непроизвольное самоторможение летящего на всех парах локомотива. Паровоз споткнулся, движение более мелких предметов и всего состава по инерции еще продолжалось. Многие тела попадали с насиженных мест, больно при этом ударившись.
Хотя про 10.000.000 безработных - это страшилка. Специалисты считают, что если размер пособия по безработице в России увеличить до размеров прожиточного минимума, то официальный уровень безработицы сравняется с реальным. Но при таких официальных показателях социального неустройства Кремлю было бы очень непросто налаживать доверительный разговор с собственным народом. Гораздо проще говорить о его интеграционных перспективах.
Хоть на самом деле получается союз каких-то лузеров. Вступая в должность, Медведев так на аглицкий манер обзывал своих разбитых политических оппонентов. Не прошло и полгода, и он сам может такое же услышать в ответ. Кризис кризисом, но ведь президент на то и поставлен, чтобы управлять процессами. При таком-то премьер-министре. А эта парочка за полгода довела страну до ручки.
