Странные достижения новой «гармонизации»

Подсчитать, какая по счету волна бесконечной белорусско-­российской интеграции схлынула после очередного вояжа Александра Лукашенко к Владимиру Путину, трудно. Каков же итог этих переговоров, что в сухом остатке? Кто может считать себя победителем очередного раунда интеграционного забега?

В Москве Путин и Лукашенко не подписали, а «согласовали» 28 союзных программ (раньше они назывались интеграционными, еще раньше — дорожными картами). Их подписание перенесли на 4 ноября — кстати, в России этот день является выходным. Краткое резюме, по абзацу-два на каждую из 28 программ, опубликовал сайт Кремля. Некоторые официальные комментаторы поспешили назвать их «прорывными», «важными», «определяющими».

Не обязательные к исполнению

Ни в одном из 28 резюме нет четко обозначенных этапов реализации программ, сроков их завершения, упоминаний законов или других актов, которые будут приняты во исполнение их. При этом многие содержат в заголовках слова «гармонизация», «сближение», «интеграция» и даже «формирование единой политики», то есть абсолютно «не обязательные к исполнению», как говорят чиновники.

К примеру, программа за № 11 — «Гармонизация налогового и таможенного законодательства и сотрудничество в таможенной сфере». Думаете, в ней прописано принятие единого налогового кодекса? Обозначены этапы и указаны принципы формирования общего таможенного законодательства? «В налоговой и таможенной сферах стороны договорились заключить международные договоры об общих принципах налогообложения по косвенным налогам и об углуб­лении взаимодействия между таможенными органами, внед­рить интегрированную систему администрирования косвенных налогов Российской Федерации и Республики Беларусь, создать совместный консультативный орган — Комитет Союзного государства по налоговым вопросам. Будут гармонизированы подходы к ведению статистики взаимной торговли, систем категорирования участников внешнеэкономической деятельности и института уполномоченных экономических операторов».

А ведь унификация налогов и таможенных правил — один из важнейших пунктов экономической повестки «интеграции». Еще одним важным, который долгое время также был камнем преткновения в двухлетних «согласованиях», можно назвать формирование общего рынка газа. Но и по нему ничего толком не ясно, он будет лишь «сформирован».

Вторая часть программ содержит в заголовках слово «унификация». Но даже в них конкретики не хватает. Вполне возможно, что в полном тексте союзных программ есть какие-то важные интеграционные вещи, но тогда возникает второй вопрос: почему их не показали? Почему мы не можем увидеть и самостоятельно оценить плоды минимум двухлетнего труда чиновников из двух стран?

Только газ

Похоже, вопрос риторический. Но есть и другие. Например, что можно считать реальным итогом встречи? Об этом мы спросили старшего научного сотрудника Белорусского экономического исследовательско­-образовательного центра (BEROC) Льва ЛЬВОВСКОГО.

«Единственно важная итоговая и озвученная часть этих переговоров — заморозка цены на газ на год. Все остальное, что нам дали посмотреть, — пустые слова и обтекаемые формулировки. Как будет выглядеть «гармонизация макроэкономической политики»? Нацбанки в один день будут выпускать решения по ставке рефинансирования — это уже синхронизация? Или если решения разные — то нет? Или у двух стран должна быть единая ставка рефинансирования? А что такое «гармонизация валютного регулирования», «гармонизация денежно-кредитной политики»? Она будет одинаковой, стороны будут сообщать о ней друг другу? Или же выступать в одинаковых галстуках, объявляя о чем-то?

Так что из твердых итогов — поставки газа в 2022 году по зафиксированной цене. Лукашенко не получил компенсации за потери по налоговому маневру, не получил внутрироссийских (Смоленской области) цен на газ. Да и вообще трудно предположить, что Путин и Лукашенко обсуждали такие пункты, которые описаны в одном абзаце и общими словами.

Из того, что опубликовано Кремлем, я бы не назвал эти карты какой-то платой за поддержку. Возможно, есть секретная часть, которая стоит за этими картами, но из открытой не видно платы. Ощущение: надо было хоть что-то опубликовать, что и обозначили публично. «Формирование единой аграрной политики» это не плата, не посягательство на суверенитет Беларуси», — добавил Лев Львовский.

«Компенсация»

Он также отметил, что непонятно, как позиционируется кредит на 640 млн долларов. «Возможно, его и выдают как некую компенсацию за потери от введения налогового маневра. Но это довольно слабая «компенсация» — в виде кредита, который надо отдавать. Но когда ты находишься в бедственном положении и занять больше негде (даже Китай денег не дает), то остается выдавать полученное за желаемое. Это тоже один из итогов», — подчеркнул он.

Его коллега, экономист и пуб­лицист Лев МАРГОЛИН отметил, что ни слова о единой валюте, о едином эмиссионном центре, о военно-политическом союзе сказано не было. «Понятно, что единая валюта — это капитуляция Лукашенко. Что за атаман без золотого запасу? Поэтому было ясно, что на это он не пойдет. Что касается военного сотрудничества — появляются российские учебные центры. А может, это без лишнего внимания и рекламы создаются российские военные базы на нашей территории? Понять трудно, это все возня нанайских мальчиков под ковром. Поэтому вся эта риторика — больше разговоры, из которых каждая сторона извлекает то, что ей удобно, и оставляет за скобками то, что ее не устраивает или не сильно волнует», — уверен он.

Лев Марголин также отметил, что 640 млн кредита выглядят как страховой полис. «640 млн — почему такая странная сумма? Думаю, это цифра потому такая некруглая, что рассчитана из того, чтобы не допустить дефолта по белорусским обязательствам перед российской стороной. 640 млн — это смешные результаты, потому что кредит никто растягивать не будет: раз сказано до конца 2022 года, значит, подразумевается «дадим или нет», значит, есть какие-то условия, выполнение которых и дает доступ к нему. Иначе зачем тянуть год с лишним и не сказать, что они будут предоставлены в I квартале следующего года, к примеру? Уже не говоря о том, что сама сумма смешная. Это и для России не деньги, но самое плохое, что и для Беларуси 640 млн не решают ни одной проблемы».

Общие слова

По окончании переговоров премьер-министр Роман Головченко заявил, что, по предварительным расчетам, экономика Беларуси получит от реализации союзных программ «до миллиарда долларов». «И самая главная задача — нарастить присутствие наших производителей на огромном российском рынке. Также Беларусь рассчитывает на доступ к госзакупкам и тем мерам, которые имеют национальные производители в России», — заявил чиновник. Как следует относиться к его словам?

«Он должен был назвать период, за который этот миллиард «добавится» в экономику. Во-вторых, предоставить какие-то расчеты или же пояснить, где с ними можно ознакомиться, и привести основные цифры. Вот это был бы разговор на уровне экономиста. А так это просто популистское заявление, которое трудно комментировать», — уверен Лев Марголин.

«Смотря что кроется за этими 28 пунктами. Может быть, нас ждет общий рынок газа и нефти? И если вдруг мы получим доступ к энергоносителям по внутрироссийским ценам, это большой плюс для белорусской экономики. Ведь о том, что цена газа для Беларуси будет равна цене в Смоленской области, речи пока не было. Но пока из того, что мы увидели, не следует ничего. Но Головченко участвовал в обсуждении этих документов — возможно, он знает больше и видит потенциал», — резюмирует Лев Львовский.

Без победителей?

Лев Марголин подчеркнул, что в Кремле прекрасно понимают, что решение о повышении цены на газ сразу приведет к схлопыванию белорусской экономики, и заморозка цены на уровне 128 долларов — вынужденное решение. «Из всего этого можно сделать четкий вывод: Россия готова предоставлять какие-то ресурсы только для того, чтобы пациент окончательно не склеил ласты. Как кислородная подушка больному коронавирусом. Она же его не лечит, а лишь поддерживает, давая шанс выкарабкаться. В Кремле прекрасно понимают, что белорусский экономический организм нежизнеспособен, но дают этот финансовый кислород, чтобы он не умер прямо сейчас. Считать это какой-то победой Лукашенко язык не поворачивается», — уверен экономист.

Можно ли назвать итоги переговоров победой Путина? «Я бы в таких категориях не рассуждал. Это промежуточный этап. Это можно считать победой Лукашенко, если его задачей было дальнейшее пребывание у власти. Это можно считать победой Путина, если ему нужно было отрапортовать перед выборами в Госдуму об очередном «геополитическом успехе». Но в стратегическом смысле ни одна из сторон ничего не выиграла. Лукашенко ни на один миллиграмм не добавил устойчивости белорусской экономике — все равно инвестиций как не было, так и нет, все равно российские банки, опасаясь санкций, постепенно закрывают валютные расчеты с белорусскими банками», — поведал Лев Марголин.

Он не считает, что целью Путина на сегодняшний день является интеграция. «И я не о политической говорю, а об экономической. Вы вспомните, как еще пару лет назад велись разговоры о продаже РФ то МЗКТ, то «Гродно Азота», то еще какого предприятия. А сейчас об этом и речи нет. Это действительно значит, что интеграция не является сиюминутной целью Кремля. А что тогда является? Думается, что в прошлом году Путин поставил перед Лукашенко задачу проведения транзита власти, и она с повестки дня не снята. Конечно, он не давит чрезмерно, говоря «можете держаться — держитесь. Но если будете тонуть, то мы не дадим вам столько денег, чтобы вы смогли выплыть». И Лукашенко будет с этим тянуть до тех пор, пока не увидит, что все — приплыли», — подытожил Лев Марголин.

Читайте нас в: