Качающие колыбель. «Пачупкі» заявлен как спектакль-размышление о появлении ребенка

За неделю до премьеры постановки Евгения Корняга в Республиканском театре белорусской драматургии я купила последний билет. 

Как же прекрасно, когда белорусский режиссер становится настоящей сенсацией для отечественного зрителя! Ведь чаще можно наблюдать, как сметают билеты на заезжих звезд с довольно проходными антрепризами.

А Евгения Корняга ждут. Уже одно только объявление о начале репетиций становится событием: после этого не только театралы, но и те, кому важно побывать в гуще событий, несколько месяцев обсуждают, что же на этот раз предложит зрителю режиссер-эстет.

Корняг продолжает вновь и вновь переворачивать наше сознание. «Пачупкі» в РТБД — это очередной эксперимент с формой, ставящий цель препарировать наши чувства и страхи, что связаны с самым таинственным — хоть и давно объясненным наукой — процессом зарождения человека.

Режиссер давно тяготел к монохрому. Вспомнить хотя бы практически совершенных по форме «Сестер Грайи»: там было величие белого, перетекающее попеременно то в черный, то в красный цвет. «Пачупкі» растворились в оттенках черного. Здесь он на удивление многогранен. Черный символизирует некую отправную точку, из которой может появиться нечто абсолютно новое. Черный становится бездной, обезличивающей все, что попадает в нее. Черный проявляет наши страхи, так тщательно маскируемые даже от самых близких людей.

 В этом плане бьет по нер­вам открывающая спектакль мизансцена, когда перед вами в буквальном смысле «дышат» сотни чернильных целлофановых коконов, отсылая как к многочисленным клеткам, ждущим в женском организме возможности превратиться в человека, так и к хоррору «Чужой», ведь никогда не знаешь, что за существо таится в безобидном на первый взгляд предмете.

Художник Татьяна Нерсисян облекла в угольные оттенки не только сцену и реквизит. Впервые в спектаклях Корняга она практически полностью стерла актера: артисты одеты в бесполые одежды того же цвета вороного крыла, даже их головы спрятаны под непрозрачными балахонами. Корняг убирает персонификацию персонажей, превращая артистов в единый организм, то свивающийся в клубок, то множащийся прямо на глазах, то разбредающийся по сцене в бесконечных поисках человека.

Это удивительный для РТБД прием, ведь сюда часто ходят именно на актеров. Зритель ждет нового витка сценических отношений любимой пары Артем Курень — Анна Семеняко, гротеска от Дмит­рия Давидовича и Максима Брагинца, изящности и эмоциональной глубины от Людмилы Сидоревич и Вероники Буслаевой. Перечислять имена можно долго. Корняг же пресекает на корню все стереотипы. Он убирает из «кадра» конкретную личность ради того, чтобы мы глубже заглянули в себя.

«Пачупкі» заявлен как спектакль-размышление о появлении ребенка. Дама позади меня с возмущением заметила спутнице, что рождение вызывает у нее совсем не те ассоциации, что показывают на сцене. Я понимаю, с чем связано негодование. Поп-культура внесла в обиход глянцевые картинки, связанные с беременностью и рождением: многочисленные бэби-шауэры, торты с голубой либо розовой начинкой для определения пола ребенка, шары и оркестры под роддомом. Вот только женщина, узнающая о беременности, часто оказывается вне этой радужной парадигмы — она, как и ее предшественницы на протяжении сотни веков, оказывается в плену многочисленных страхов.

Композитор Екатерина Аверкова возвращает нам традиционные белорусские песни, связанные с этим ключевым этапом в жизни человека. А в фольклоре сконцентрировалась вся боль перед неизвестным. Что делать, когда внутри тебя вдруг начинает расти новая жизнь? У кого просить спасения, если ты не готова перейти из стадии ребенка на ступень родителя? Как справиться с ощущением собственной неполноценности, если «усе бабкі па дзіцятку нясуць, а ў мяне, маладой, а дзіцяткі няма»? И даже счастливо избежав западни в отношениях и всех возможных напастей судьбы, как, качая колыбель, избавиться от панических атак, что твой рожденный на счастье человек может быть запросто переломлен обыкновенной невесть кем развязанной войной?

В спектакле потрясающего трио Корняг — Аверкова — Нерсисян бесконечное количество аллегорий. Черное на черном порождает фейерверк эмоций и размышлений. Визуально совершенная картинка лишена снобизма: ты получаешь невероятное эстетическое удовольствие, и при этом увиденное живо откликается в тебе, потому что увязывается с какими-то твоими личными фобиями, воспоминаниями, жизненными отпечатками. 

Нарочито пессимистичная часть фольклора носила для наших предков в том числе функцию амулета: проговорил в песне всевозможные несчастья — и отвел от себя гипотетическую беду, не дал сглазить свое будущее. «Пачупкі» Корняга для кого-то могут стать таким же оберегом: пережив во время спектакля все волны отчаяния, боли и ужаса от непреодолимости судьбы, можно прийти к принятию себя. Не зря же в финале те самые почупки — веревки с петлями, с помощью которых качали подвешенную под потолком колыбель, соединяют человека с колоколами, и в их переливах звучит песня-просьба к Богу о счастливой доле для всех его детей.

Читайте нас в: