Черно-­белое прошлое и настоящее

Белорусские власти изо всех сил стараются дискредитировать протестную символику, а своих оппонентов сравнивают с коллаборационистами времен Второй мировой войны. Этот нарратив продвигается и в госСМИ, и в новых учебниках истории.

Александр ФРИДМАН — историк, ассоциированный научный сотрудник Института европейской этнологии Берлинского университета имени Гумбольдта, находит откровенные манипуляции в белорусских госСМИ и рассказывает об этом в соцсетях. Газета «Белорусы и рынок» поговорила с ним о том, поможет ли переписывание истории изменить сознание белорусов.

— Вы живете в Германии. Как со стороны выглядит белорусская пропаганда?

— С точки зрения европейского обывателя — ужасно, с точки зрения исследователя пропаганды в диктатурах — примитивно. Власть выработала черно-белую концепцию, под которую подбираются факты. Селективно выдергиваются и выпячиваются одни события, в то же время полностью замалчиваются другие. Такой подход к истории проходит красной нитью через все последнее двадцатилетие, а в последний год мы наблюдаем лишь его обострение.

Тема Второй мировой войны активно муссируется в госСМИ не для того, чтобы донести до людей историческую информацию о том, что было. Цель власти — представить протестное движение продолжением истории белорусской коллаборации с нацистами. Все, кто против действующего режима, — это «фашисты». Все, кто поддерживает власть, — это потомки партизан и подпольщиков, советского народа-освободителя.

На белорусском телевидении и в прессе, как правило, выступают историки, которые вообще не являются специалистами по Второй мировой войне. Они никогда не погружались в эту тему, не знают немецкого языка, не умеют работать даже с тем материалом, который у них есть в наличии. Они пытаются взять нахрапом: количеством публикаций и частотой появления на госканалах.

Таких историков по образованию, которые решили стать пропагандистами, в Беларуси на самом деле единицы. А вот историков, которые действительно разбираются в войне, много: и в Академии наук, и в БГУ, и в других университетах. Но в историческом дискурсе их нет, их неслышно. Каким образом им удается этого избежать, я не знаю.

Вообще попытки доказать, что протестное движение носит нацистский характер, или поставить знак равенства между западными правителями и нацистами — в XXI веке это просто смешно.

— Взрослые это понимают, но у детей нет критического мышления, они верят всему, что написано в учебниках. К чему это может привести?

—  А верят ли? Современные дети, что в Беларуси, что в Германии, живут в совершенно другой реальности: в социальных сетях и компьютерных играх. Им трудно осилить текст, не говоря уже о главе в учебнике, особенно, если это плохо написанный учебник.

Да, скажут они, моя преподавательница истории — «ябацька». Хорошо, на экзамене я ей отвечу пафосно, как написано в учебнике, и получу свои десять баллов. А потом приду домой и брошу этот учебник в угол, забыв все, что там написано. Дети и в Германии, и в Беларуси, читая тексты про Вторую мировую вой­ну, не пропускают их через себя, они не живут этой темой. Лично я считаю, что это плохо, но это факт.

— Ну, тогда это вообще трагедия, что современные люди не знают и не хотят знать о жертвах их предков…

— Это действительно проблема. Сейчас в Германии интенсивно идет дискуссия о том, получила ли Германия прививку от нацизма, останется ли она крепкой демократией. Многие говорят, что, пока жива память об ужасах нацизма, эта прививка работает. Когда воспоминания уйдут, а сейчас уже практически нет очевидцев тех событий, то прививка может перестать действовать. Поэтому в Германии много средств и усилий вкладывается в сохранение доказательств нацизма, обсуждается, как в школах нужно показывать видео с воспоминаниями жертв нацизма, организовывать поездки по лагерям смерти и прочее, что заставит детей на сознательном уровне помнить о войне.

В Беларуси совсем другая ситуация. Здесь цель — напичкать молодое поколение старым, неосоветским нарративом, антизападным по своей сути, чтобы завоевать симпатии этих людей в пользу авторитарного режима. Сравните с Германией, где цель — помнить об этих событиях, чтобы укреплять демократическое общество и не допустить диктатуры.

— После событий 2020–2021 годов белорусы будут по-другому читать учебники истории?

— Безусловно. Беларусь изменилась. Как бы ни пытались вернуть ее в прошлое. Повернуть историю вспять невозможно.

Однако в перспективе белорусы будут вынуждены спросить у себя: а что с нами вообще было? Как мы это допустили? Многие не хотели бы задавать себе эти вопросы, потому что они неприятные, требуют копания в себе и в прошлом. Но без ответа на них Беларусь не сможет двинуться дальше. В последнее время часто можно услышать фразу: «Мы перевернем эту страницу». Так вот, эту страницу не перевернешь. Белорусское общество глубоко травмировано. В прошлом году оно пережило период жесткого насилия, и это насилие продолжается, хотя и в других формах. Пока этот период не будет осмыслен, Беларусь не сможет двинуться дальше. С другой стороны, возможно, эта фаза станет прививкой от подобных ситуаций в будущем.

Читайте нас в: